Колыбель. Двадцать первый век подходит к концу - Алексей Медоваров

Изящной формы шахматные фигуры были исполнены в средневековом европейском стиле – в виде латников, рыцарей на вздыбленных лошадях и короля с тонкими и изящными чертами лица, и в восточном стиле – верблюды, воины в лёгких доспехах и шароварах, падишах, упитанный царь царей в свободном одеянии. Хершел, естественно, играл за рыцарей.

Пауэлс, сидевший в нелепой позе, наконец-то сделал ход верблюдом. Ход вполне предсказуемый – полковник слишком явно пытался перейти от глухой обороны к нападению. Хершел уже давно взял за привычку играть в эту древнюю, благородную игру с постоянными партнёрами. По стилю игры, по сложности построений комбинаций можно было понять, с кем имеешь дело. Вот Пауэлс, например, был довольно прямолинеен, но мог преподнести сюрприз, идя на риск и жертвуя порой весьма ценными фигурами!

– Хороший ход, полковник.

– Благодарю.

Хершел кончиками тонких пальцев прикоснулся к фигуре пешки и сделал ход, выманивая вражеского коня, точнее верблюда.

– Полковник, как продвигается то дельце в Алабаме, о котором мы разговаривали пару месяцев назад?

– Работа ведётся, милорд. Как только от вас поступит распоряжение, мой человек выполнит всё наилучшим образом. Я задействовал лучшего специалиста. У него весьма нестандартный подход к работе.

– Всего одного? – Хершел удивлённо приподнял бровь. – Уверены, что этого достаточно?

– У BPEnergySystems хорошо поставлена работа службы безопасности на этом транспортном узле. Группа вызвала бы интерес с гораздо большей вероятностью. И ещё, милорд… – Пауэлс вопросительно посмотрел на Хершела. – Вы являетесь членом совета директоров BP Energy Systems. Зачем эти сложности с похищением? Логистическая конторка, которой владеет этот русский, занимается мутными делами, и корпорация тщательно бережёт его!

– Всё просто, полковник, всё очень просто. Этот русский имеет доступ к нужным мне и только мне контактам в России. Остальным директорам знать о них совсем не обязательно. Я очень надеюсь, что ваш человек и впрямь так хорош, как вы говорите, полковник!

– О, да! – ухмыльнулся Пауэлс. – И к тому же я хорошенько позаботился о его мотивации! Он получит всё, что ему необходимо.

– Когда вы так говорите, полковник, то мне становится не по себе!

– Я всего лишь выполняю свою часть сделки, милорд! – полковник коротко поклонился. – Надеюсь, ваше предложение о принятии меня в Организацию по завершению миссии всё ещё в силе?

В дверь тихонько постучали.

– Войдите! – один из помощников, здоровенный негр, бесшумно прошёл через весь кабинет и разжал огромный кулак, продемонстрировав Хершелу его содержимое. – Конечно, Полковник. Закончим партию позже. Поступил сигнал от моих партнеров, и я вынужден встретиться с ними.

Хершел стянул с переносицы очки дополненной реальности и откинулся в кресле, погрузившись в раздумья. Ни Пауэлса, ни шахматной доски со средневековыми фигурами перед ним уже не было. Через несколько минут он поднялся с кресла и направился к лифту, опираясь на трость. За ним следовал негр, готовый поддержать хозяина в любой момент. На крыше небоскрёба его уже ожидал вертолёт до аэропорта, затем перелёт частным бортом через пол-планеты ради встречи продолжительностью в несколько минут. Неужели нельзя было выбрать место поближе к Канаде?

Николай

Полёты над территорией ООН были запрещены, все рейсы приземлялись в Кампале. При заходе на посадку открывался восхитительный вид на озеро Виктория – новенький международный аэропорт находился недалеко от его северного побережья. Здание огромного международного терминала переходило в здание вокзала магнитной железной дороги, построенной специально для ООН.

Шесть дней интенсивной терапии поставили юношу на ноги. Полянский тем временем передавал дела преемнику – сам он подал в отставку. Николая эта новость сильно удивила, ведь курсанты любили и уважали Григория Ефремовича. Видимо, гибель стольких подопечных оказалась слишком сильным ударом.

Суборбитальный дипломатический борт замер на посадочной полосе, и к шлюзу подкатил трап. После кондиционированной атмосферы суборбитальника африканский воздух поразил своей влажностью и высокой температурой. Николай чувствовал, как тело начало покрываться испариной, едва ноги коснулись раскалённого бетона.

Коля осмотрелся. Справа блестела спокойная гладь самого крупного озера в Африке – скалы на противоположном берегу скрывались в дымке, но острый глаз мог различить их очертания. До Кампалы было километров тридцать пять дальше по берегу, а за зданием аэропорта начинались настоящие джунгли тёмно-изумрудного цвета, покрывающие холмы к северу. До здания аэропорта было около километра – его очертания дрожали в горячем воздухе.

Полянский вытер шею носовым платком и взглянул на наручные часы.

– Нас должны встречать. Но что-то никого не видно. Сейчас наберу.

– Не стоит! – Коля кивнул в сторону здания аэропорта. – Похоже, это за нами.

Жёлтый микроавтобус вырулил откуда-то из-за здания и направился прямо к ним. Через несколько минут из салона легко выпрыгнул человек в свободной бежевой рубахе с коротким рукавом, больших солнцезащитных очках, шляпе с широкими полями и шортах. Человек снял очки, за ними оказался светло-серый проницательный взгляд, резко контрастировавший с загорелым лицом, и посмотрел на прибывших. На Николае взгляд задержался чуть дольше.

– Юрий Юдин. Глава отдела безопасности дипмиссии, – протянул руку сначала Полянскому, как старшему, затем Николаю. – Сразу предупреждаю, о цели вашего визита мы в дороге не разговариваем, не разговариваем и в здании ООН. Только в моём кабинете! Это понятно?

Полянский и Коля переглянулись и молча кивнули, принимая условие.

– Прошу на борт! – Юдин жестом пригласил их в микроавтобус. Когда они устроились, и электромотор плавно загудел, он добавил: – На этом мы едем только до здания терминала, там вы проходите контроль, и мы пересаживаемся на транспорт дипмиссии. На нем движемся до Катунгуру, там заночуем и завтра рано утром выдвинемся к ООН.

– Жаль! Так хотелось взглянуть на электромагнитную дорогу! – разочаровано сказал Николай.

– Посмотришь! – улыбнулся Юдин. – По пустоши шоссе и магнитка идут рядом. Со стороны ещё эффектнее смотрится!

Транспортом оказался бронированный армейский шестиколёсный внедорожник, адаптированный для комфортного передвижения в любых условиях. Помимо них в транспорте находилось ещё двое сопровождающих и водитель – все одеты в штатское, но что-то в них выдавало военных. То ли осанка, то ли взгляд, то ли стрижки.

– Температура и влажность будут понижены до комфортных значений в течение сорока минут, – объявил синтетический женский голос, едва транспорт тронулся от здания терминала, минуя военизированное КПП. Чернокожие солдаты проводили транспорт с дипломатическими номерами безразличными взглядами.

Через двадцать минут езды по скоростному шоссе, на холмах вдалеке стали видны высотные постройки – видимо, деловой центр Кампалы, который перешёл в пригород с вполне себе европейской архитектурой, электромобилями и спортивными площадками. Но постепенно по обе стороны вдоль дороги стали появляться лачуги, собранные из подручных материалов и мусора. Между ними сновали чернокожие аборигены с охапками старой электроники и их полуголые дети, возившиеся с простенькими голографическими игрушками и мотками разноцветных проводов. В воздухе висел чад от костров, запах готовящийся пищи и смрад человеческого пота вперемешку с вонью горелого пластика, пробивавшейся даже через фильтры кондиционера. Тут и там мелькали худые собаки, ищущие, чем бы поживиться. Водитель сбросил скорость, дабы не сбить кого-нибудь.

– Когда-то Кампала была красивым местом. Теперь же город превращается в одно сплошное гетто из-за наплыва беженцев. Центр и часть пригорода ещё держится, но окраины сплошь стали вот такими… – консул кивнул на происходящее за окном.

– Я так понимаю, наличие на континенте ООН не привнесло в их жизнь существенных улучшений? – Полянский с грустью смотрел на лачуги аборигенов вдоль дороги.

– Не всё так быстро… Помните, с каким трудом наш президент смог продавить реорганизацию и перенос ООН из Нью-Йорка сюда? Цивилизованному миру не нужна Африка в качестве сильного игрока – они боятся расплаты за века работорговли, унижений и эксплуатации африканцев.

– А что же делаем мы?

– Наши ресурсы не безграничны, к тому же вектор развития нашего государства направлен, прежде всего, за пределы планеты. В некоторых странах чёрного континента у нас есть успехи, хотя внешнее противодействие, особенно по линии западных спецслужб, весьма сильно. Мир меняется, но не так быстро как многим бы хотелось.